Козьма Прутков-праправнук
Литературные
пародии и пересмешки
Часть 2. XXI
век
|
|
|
|
|
От издателя В
конце минувшего года, по старой памяти, заглянул я в редакцию «Не скучая».
Здесь ждала меня папка с рукописью и пришпиленная к ней записка: «Многоуважаемый
Николай Алексеевич! Примите мою сердечную благодарность за изданную книжку. Я
купил в «Книжной лавке писателя» несколько десятков экземпляров и раздарил
друзьям. Если бы в год моего 75-летия появилась книжка новых пересмешек, я
был бы счастлив. Пожалуйста, напишите от моего имени: никому я зла не желаю!
Кстати, чем интереснее поэт, чем смелее экспериментирует, тем интереснее
писать пересмешку. Пожелайте всем, кого я так или иначе побеспокоил,
творческих успехов, счастливого пути. Жаль, не удалось нам встретиться. Опять
уезжаю, опять спешу. Ваш К.
Прутков». Я
рад за Козьму Петровича – мне удалось выпустить вторую книжку пересмешек.
Поздравляю неутомимого пародиста с большой юбилейной датой, желаю процветать
и здравствовать многие и многие лета!
Н.А. БОНДАРЕНКО, член Союза писателей СССР с 1978 года Веселые пересмешки Нужно ангела беречь! Опять судьба спасла и сохранила, Но ангел мой устал меня беречь, Пусть отдохнёт, я поживу бескрыло, Забившись в поэтическую речь. Владимир МорозовЯ ангела на отдых
отпустил И словно опустел – живу
бескрыло... Рифмую изо всех душевных
сил, Но где поэзия? Ведь
раньше что-то было! Забившись в хаотическую
речь, Я ощутил зловещее
бессилье И понял: нужно ангела
беречь – Нельзя поэту рифмовать
без крыльев! Неожиданность Всегда видней со стороны, как странны мы или смешны. Александр КомаровВольготно без критиков!
Были когда-то и где-то... Куда подевались? Не
скажет никто, хоть убей! И вот неожиданность: в книге
ругают поэта! Приятно, что есть
кое-кто и меня послабей. Моление Ахилла Я посланник. То есть Гермес. * Море там. И там Маритон. * Я сегодня тоже Ахилл. * Жив еще, дышу белым ртом. * ...перенесешь любовный шок, дефолт перенесешь... * Воля Зевса! Мы победи... Евгений АнтиповПомогут мне умерить стон, Сдержать опасный зев, Арес, Гермес и Маритон, Да всемогущий Зевс. Я до агоры добежа... Как Дорифор,
силён, Перенесу дефолт, дрожа, Смету любовь, как слон. Сегодня я крутой Ахилл, Я белым ртом дышу, На все дела хватает сил, Но Зевса я прошу: – Не отвергай мою мечту, Будь маяком во мгле! Не дай попасть в мою пяту Парисовой стреле! Любите мир – каким узнали И напев «Калевалы» звучал, Растекался длиннотами гласных… * Любите мир – каким узнали: ...Работу с привкусом неволи, Подделку с видом естества... Мария АмфилохиеваДлинноты гласных
растекались по углам, Хорал органный ублажал
покоем... Вдруг слышу сообщенье!
Стыд и срам! Как в Эрмитаже сотворить
такое! Подделали шедевры
Фаберже, Бесценные реликвии
украли! Милиция работает уже, Но нет следов, воров
найдут едва ли. А я молчу. Открытий не
избыть, Жаль, радости своей не
видят люди: Ведь это чудо! Помни и
люби! Таких бесценных краж уже
не будет. SOS! Виноградную аллею Дегустирую в стихе. ...Когда играющие краски Струятся винами в стаканы! * Виноградник судьбы Будоражит вином новостей. * И в каких бы мне водах ни плавать, Постараюсь уйти в океан. Геннадий ВолноходецВолны винные густо алеют, Мой корабль скользит
налегке. Я плыву виноградной
аллеей, Дегустирую вина в стихе. Изучаю игристые краски И в стаканах чарующий
мёд. Ты непьющий? Притворная
маска! А незнающий – быстро
поймёт! Всё отлично!.. Вдруг
слышу сигналы: «SOS! SOS! SOS! Не зевай,
капитан! Впереди, в винном мареве,
скалы! Развернись! Уходи в
океан!» Смешная диалектика Мы – Два лица В одном. И в этом Смысл единый. И ссориться Смешно С другою Половиной. Жанна БурковскаяБыл Долгий суд С виновником Мужчиной. Еще был суд – Не пара, А дурдом! Смешно, Не правда ли? Дерутся Половины, Не понимая – Два лица В одном! Ах, диалектика! Я Всем Напоминаю: Он и она – Одно лицо, Одно! Навек запомни: Глупый Погибает! А мог бы Жить... Не правда ли, Смешно? Лавр для сеновала Я напишу стихи в какой-нибудь журнал, Когда об этом он меня попросит. * Скрипеть пером – счастливая морока Для тех, кого она не миновала. * ...Читатель нынче многих почитает, А чтоб ему спокойно почивать, Поэт на сеновале почивает. * Я расселил бы лавр по всей Руси, Чтобы на лаврах почивать поэтам. Адриан ПротопоповМеня не просит ни один
журнал! – Я не пишу... Ну что же,
так бывает. Для почиванья
выбрал сеновал – Поэт на сеновале
почивает. Морока из морок –
скрипеть пером – Меня, счастливчика, еще
не миновала. Но как без лавра? Я прошу
добром: Хотя бы два венка для
сеновала! Директор в тапках Я видел директора в тапках! Он тряс во дворе половик... Сергей МахотинПричина, наверное, –
книжки И стиль мой – излишне
смешной. Я сразу заметил:
мальчишки Следят неумело за мной! Я к ним выхожу напрямую И честно, в упор, говорю: – В чём дело? Мешаю кому
я? Пишу бестолково? Хитрю? Мне звонко: – Ваш почерк замечен! Вы тайно вошли в каждый
дом! Хотим мы узнать: вы
разведчик? Вам лучше сознаться во
всём! – Ребята, вы что, в самом
деле?!. – Вы пишете: В доме с утра Снова игра: Ложка стала лопаткой. Мама – пилотом. Дед – самолётом, Бабушка – резвой
лошадкой... Выходит, вы всё
подсмотрели! А в лужу упала
нечаянно кепка! А в тапках директор! Он
тряс половик! Не только о тапках
подмечено метко, Узнает себя не один
ученик... Я громко смеюсь, я, наверно,
смешон: – Ну ладно, признаюсь: я
детский шпион! Верю!.. Вокруг лишь горизонт вдали – Огромный хула-хуп. * Сиди у костра, калякай. * ...Чтобы пар был как можно борзей... * Под медленный вальс голубей... * И окна дома в удивленье Беззубые открыли рты. * Индюк соплями изошёл... Николай МихинМыслю строчкой
неворованной И от лени не заснул. Месяц, песней
очарованный, Чуть в реке не утонул. Не скрываю, если
нравится, Если весел да не скуп. Посмотри: земля-красавица
Ловко вертит хула-хуп! По-пустому не калякаю, Говорю: живи борзей! Обожаю живность всякую, Кошек, вальсы голубей. Верю в радость, в
исцеление И хочу, чтоб верил ты, Чтобы окна в изумлении На зарю открыли рты, Чтоб влюблённым – травка
пестрая, Чтобы в радость – редкий
звук, Чтоб, услышав слово
острое, Потрясал соплёй индюк! Помоги!.. Помоги! Беда со мной сегодня. * Дом оставил, водку на крыльце пью… * Над моим пристанищем лишь сосны По ночам нашёптывают: «3ря всё...» * Я всё умею. Надо всё уметь! Валентин ГолубевПомоги! Что со мною
случилось? Горечь выплеснула за
края. Где мне взять настроение,
силы?.. Догорает лучина моя! И хотя я не хворый, не
слабый, И во мне не погасла заря, Не спасут ни стакан, ни
Зурабов*, Ни сосна, говорящая: «Зря!..»
Я внушаю себе: «Все
умею!» И не так уж серьезны
грехи. Впрочем, нужно обдумать
идею: Не спасут ли поэта
стихи?.. *Министр здравоохранения. Ну и пусть! Душой расцвёл, Когда дуга в полнеба По серым тучам росчерком лихим Явилась вдруг. И я подумал – мне бы Одну такую радугу – в стихи... * Дай, Господь, не терять удивленья, – Удивляться! И мир удивлять. * И с неодобрением прохожий Что-то буркнул тихо... Ну и пусть. Владимир НикитинЯ восторга Не стану стесняться И прекрасное Вслух прославлять! Да, я бурно Могу удивляться! Ну, а мир – Удалось удивлять? Умоляю прохожих: «Ну, кто же?.. На минуту прервите Свой путь!» Лишь один, На доцента похожий, Что-то буркнул в ответ... Ну, и пусть. Сколько ждать?.. Я шагаю рассерженно к дому. Зло опять не даёт В эту ночь отдохнуть голове. * Тишина. И не хочется есть. Словно месть – улыбка твоя. А письмо – последнюю весть – Разорву и выброшу я... * ...Очень долго снимаешь ты платье!.. ...Двадцать лет! * Обо мне забыла страна. Виктор Тихомиров-ТихвинскийЯ в большую известность Стремительно шёл, Кто меня не читает – Того и вина! Мне не хочется есть, Я рассержен и зол – Обо мне забыла страна! В тишине негодую, Пока не до сна. Все, что пишут мне, Рву горячо. Я надеюсь: разденешься!.. Вспомнит страна!.. Двадцать лет
вспоминает... Ну сколько ещё?.. Всё неслучайно Самотёк, погоды пьянство – Ни ложиться, ни вставать... * Так, света не включа, Кончается двадцатое столетье. * А куда? В какое место? За какое бы окно? Чтоб не меркло так кромешно, Не сверкало так страшно! * ...Все неслучайно, встречи, вещи, лица, – За все лишь только поблагодарить, Что было, есть и что еще случится. Раиса ВдовинаВ окно взгляну и сникну сгоряча – Погоды пьянство,
сумрачный ночлег... Я понимаю: света не включа, Закончился, увы,
двадцатый век. Не повторить – всё было,
как вчера! А с прошлым у окна не так
страшно, Всё ярче проступают
колера, Но их считать картинами
смешно... Стучится кто-то!.. Прямо
говорю: Пусть – пересмешка! Я
ждала давно. Я за неё судьбу
благодарю. Всё неслучайно. Всё
предрешено… Почему?.. Что же получается: Лягушка Лягается? * Потому что весело, Чрезвычайно весело Весить ровно столько, Сколько полагается! Михаил ЯсновНе пишу по пустякам, Но строка лягается! Почему к моим стихам Критик не цепляется? Потому что в детстве Xрумкал шоколадкой, Потому что пахнет Варежка лошадкой! Потому что весело, Чрезвычайно весело Радоваться столько, Сколько получается! Откровение * * * Звонят мне из Парижа, Звонят мне из Твери, Стокгольма, он поближе, Тбилиси и Перми... Одна любовь, что свыше, Душе моей мила, – От Иверского, слышу, Звонят колокола. Ирэна СергееваЗвонят, терзают душу, У всех ко мне дела, Весь день мешают слушать Небес колокола. Пусть будет неприятно, Кого-то разозлю... Ну, разве не понятно, Что я не вас люблю? Никогда, никогда!.. Никогда, никогда ни о чем не жалейте! Андрей ДементьевОх, играет судьба на
коварнейшей флейте: Человек был в почёте, а
сегодня – сидит... Никогда, никогда ни о чем
не жалейте, Даже пусть не подонок,
даже пусть не бандит. Вам в любви не везет?
Умоляю: не пейте! Мой хороший знакомый от
вина околел... Никогда, никогда ни о чем
не жалейте, Ваш покорный слуга ни о
чем не жалел! О проступках своих даже
думать не смейте, Умиляйтесь, вздыхайте,
разливайте елей! Никогда, никогда ни о чем
не жалеете – Будет жить интересней,
будет врать веселей! Спасительная любовь Я эту женщину люблю… * Пускай пропало вдохновенье – пускай стихов не напишу, меняю годы на мгновенья и этой женщиной дышу. Николай АстафьевДавно бытует откровенье в поэзию ведут грехи: что ни любовь – то
вдохновенье, что ни подруга – то
стихи. Нет, не опутан я грехами,
меня обходит сатана, а говорение стихами любовно вытравит она! Для чего? Мы встретились – и ничего. * Мы разошлись – и ничего. * Вот я один – и ничего. * Вот я молчу – и ничего. Юрий БаладжаровВот ручку взял – и
ничего. Зарифмовал – и ничего. Собрал, издал – и ничего.
Ну, в самом деле – для
чего?.. Перевели на китайский Многозначительнее здесь небес высочество… * В балласте кавинтируют винты... * Кукушка, метроном, глухой набат – Кристаллы перепуганного кварца. Михаил БалашовНе пропадёт мой
вдохновенный труд: Китайцы любят грусть
стихотворений, Они небес высочество
поймут И языка величество
оценят. Китайцы скажут: – Вирши
не просты, И переводчик, видно,
постарался! Как ловко он закавинтировал винты В кристаллы перепуганного
кварца!.. Наваждение ...старикам освежающий уши, Молодым возвышающий души. Анатолий БеловВот наважденье! Вспоминаю
детство: Один мужик цирюльню
содержал, Он знал от старости
целительное средство – Всем поседевшим уши
освежал. Пшик-пшик одеколоном! И
готово. Вертись, как молодой, не
унывай! А юные приходят снова,
снова, И просят, и галдят –
давай, давай! Просил и я – и жизнь ушла
чужая. Я стал писать, дарю стихи
векам... Я славлю все, что душу
возвышает И уши освежает старикам! Молчи! Лесть шепчут подлые уста. Александр ЮндаМне подсказал наш быт
суровый: В оценках гибнет красота!
Как я пишу? – Молчи! Ни
слова! Лесть шепчут подлые уста. Характер А люди воздух рвали и месили, Толкались и ворчали на меня. * А Муза в декабре не то, что в сентябре, А Муза в декабре уже метелью пахнет. Виктор БрюховецкийВ моей природе есть такое
свойство – Стоять и удивляться на
виду... Понюхать Музу – разве не
геройство, Когда поток, а сам я не
иду?.. Толкаются, стрекочут, как
сороки, Мне нужно нюхать, а я
чуть дышу! Но я не дрогну и
классические строки О запахе любимой напишу! Как избежать? Избежать бы обезлички Во всеобщей перекличке... * И Пуаро, Шерлок, и Мегрэ здесь не найдут того, кого искали... Людмила БарбасНастолько жизнь моя
длинна, Что забываю имена... Но точно помню, что Мегрэ Ещё живет в моём дворе – Таланты ищет на заре, Минуя тех, кто в
серебре... Меня не видит он в упор, Находит тех, кто пишет
вздор, Не позовет на
перекличку... Как избегать мне
обезлички? Где тот, способный на
добро? Шерлок?.. А может, Пуаро?.. Моя медитация Медитация – размышление. (Словарь иностранных слов). * Очнулась?! – Ты, как прежде, дома, Но невесомей стала грусть. Сергей БыстровПисали классики когда-то Медитативные стихи. Они внушали слабовато, Хотя совсем не лопухи. А я могу душевно, звучно. Уж тут стараний не жалей: Забудь пока про хлеб
насущный, Умчись мечтой в простор
полей... Земная сладкая истома По телу разольется
пусть... Очнулась?! – Да. Я дома, дома! Но не пойму: при чем
здесь грусть? Была я на десятом небе, У сытно пахнущих дверей...
Ты что-то толковал о
хлебе – Так принеси его скорей!.. Земное дно Но дно – есть продолжение земли... * Я прильну к своей Данае – Будет долгим упоенье! Станислав БуровДо жвакагалсов
рвутся якоря, И штурманские карты врут безбожно... И если там, вдали, твоя
земля, То до неё добраться
невозможно. Девятый вал... и
вечности гроза... Как выплыть на Олимп –
никто не знает... Всплывают вдруг зовущие
глаза И вся русалка в облике
Данаи. Зовет и тянет за собой на
дно! Так хорошо, как на земле
весною... Все глубже, глубже...
Радует одно: Пусть не Олимп, а дно!
Зато земное! В моём саду Трясёт Антон антоновку, Серёжка-друг вздыхает: – Ну, почему серёжевки На свете не бывает? Сергей СкаченковПрошу ребят пожаловать В мой необычный сад: Антоновок, Михайловок, Ивановок – Парад! Антон – так звали Чехова. А Пришвин – Михаил... Ивановкой невиданной Нас Бунин удивил. Не пропусти серёжевку – Здесь целая семья. Есенин – красным
яблочком, А где-то ниже – я! Звездное молоко ...И по детству бег стремительный Вперепрыжку босиком. * ...Льется звёздное молоко. Виталий ЛетушевВперепрыжку! Тропой весенней! Луг, цветы, а вокруг
леса... Как меня потрясал Есенин
– Научиться бы так писать! Я взрослел, подражать не
смея: С Девой носится Волопас. Андромеда зовет Персея, К Водолею мчится
Пегас... Скрылось детство в
смешной панаме, Подражать стало так
легко! Наклонились ковши над
нами, Льют словесное молоко… Трудный путь Соберутся девушки по ягоды, А меня, мальчонку, не возьмут. Скажут, что в лесу трава колючая, Пусть они, красавицы, не лгут: Есть у них, я знаю, тайна жгучая, Та, что пуще глаза берегут. …………………………. Все у них особенное, статное. Сунешься – крапивой обожгут!.. * ...Ну, Ванюха, падай на сено, Само время. Твой черед! Иван СтремяковСоберутся, словно девушки по ягоды, А меня, с тетрадкой, не возьмут. Скажут: упадешь – трава колючая! Пусть они, писатели, не лгут: Есть у них, я знаю, тайна жгучая, Та, что пуще глаза берегут... Все у них особенное, статное. Сунешься – покажут фигу: во! Но пришло и само время знатное Вызнать тайну: это мастерство! Клуб «Белая ворона» В серые перья?! Да кто ты такая?! – Воскликнула стая. Елена РодченковаОпять этот ворон! Откуда он взялся? Черный-пречерный, Наглый и вздорный! Не испугался, Не постеснялся, К перышкам белым моим Придирался! Заденете локтем – Сунет змею вам! Я ворона – когтем, Я ворона – клювом! А что вы хотите? Хотите – вините, Хулите, гоните, Судите, казните, Но в серые перья Меня не рядите! На кончике пера И, разрывая сердце на куски, Кормлю им вдохновение с руки, Превозмогая головокруженье... Хочу, чтоб бездна, вечности сестра, Меня учила до самозабвенья Вальсировать на кончике пера. Татьяна ГромоваВсё! Лопнуло у вечности
терпенье, И мне себя показывать
пора! Я выхожу и до
самозабвенья, Превозмогая
головокруженье, Вальсирую на кончике
пера. Оркестр гремит, возносит
гимны славе! Оценки судей – выше всех
столпов! Прыжком через барьер
спешит поздравить Профессор танцев
Станислав Попов. А я без чувств... На
облако упала... Свой голос слышу сквозь
протяжный стон: – Не выдержало сердце...
Разорвалось!.. Ах, сон!.. Проснулась?.. Не кончайся, сон!.. Опять глаза блаженно
закрываю. Кидаю вдохновению с руки Не черствые комочки
каравая – Разорванное сердце на
куски! Невмоготу Не писал стихов, не писал... – Может, просто душу спасал... Виктор ПавловЯ плясал – чистый срам! –
но старался, Танцевать принародно
привык. Сколь читал я стихов про
вальсы, Так, должно быть,
протёр язык! Я люблю – не противились
чтобы, Чтоб покладистый был мужик.
... Я сорвал на гугнивом
злобу, И по горлышку финкой –
вжик! Что теперь гулевая осанка? Но зато есть начало
стиха, Где берёзоньку-арестантку
Вёл конвойный клён-вертухай! Ух, мне стало
невмоготу... Всю душевную немоту Разом выплеснул и
затих... Без словес оказался
тих. Я сам себя... Я сам себя травлю нещадно ядом Искусства, равнодушного к судьбе. Анатолий НазировНе дай Господь, – со мною
сядешь рядом, И книжка с ядом попадет к
тебе... Воспоминания о лабиринте Исследовав, как Критский лабиринт, Все закоулки мрачности, на свет Я выхожу, разматывая бинт. Вопросов нет. Подсохла рана. И слезы высохли, и в мире та же сушь. И жизнь мне кажется, когда встаю с дивана, Улиткой с рожками и вытекшей к тому ж. * О, ты-то выживешь! Залечишь – и пройдёт. Александр КушнерДа, это было, память не
соврёт, Я мучался, свернувшись на
диване: «Ты старше Моцарта. И
Пушкина вот-вот Переживёшь…А твой талант завянет…» Глаза закрою – жуткий
лабиринт, По закоулкам мрачности
петляю, Ушибы, кровь, наматываю
бинт, – Жизнь в лабиринте
вытекшая, злая. Понять бы, разобраться,
где больней, А классики зовут – иду
упорно, Присутствие их
маленьких теней Не так мучительно… Хотя, быть может, спорно. Встаю с дивана. В мире та
же сушь. Вопросов нет. Пришел
конец мученью. И тени маленькие высохли
к тому ж Без света под моей
огромной тенью. Март ручьи распустил… Март ручьи распустил, как тесёмки кальсон, И в исподнем пошёл по дворам. * Март – юродивый. Он по-вороньи картав. Он предскажет земле урожай. * Бродит март неприкаянно взад и вперед, Словно маятник в чреве часов. Борис ОрловНепростой был мужик,
озорства не лишён, – Мог устроить такой
тарарам! Распускал он прилюдно
тесёмки кальсон И в исподнем бродил по
дворам. Он юродивый был.
По-вороньи картав. Суховею грозил кулаком. А вокруг пацаны, все
приличья поправ: Где там маятник, в чреве
каком? Он, конечно, убогий и,
быть может, смешной, Но такого не видывал свет
– Он кричал: «Добиваюсь я
сходства с весной! Я волшебник! Я редкий
поэт!». Встреча во сне Есть памятник в Таврическом саду... ...Есенин здесь таинственный и нежный. * И хочется Серёгу мне обнять, С ним водки выпить чарочку-другую... * Нанизанный на холод, я стоял... * Полётность взглядов, мыслей скорострельность... Евгений РаевскийМне снился памятник в
Таврическом саду: На постаменте – я, таинственный
и нежный, При мне ничтожество
трепещет – я мятежный, Пусть злым и глупым
непонятно, но я жду. Вот струи губ моих
взметнулись в ночь, В саду, как прежде,
фонари не светят, Но я поэта долгожданного
заметил И удивился – Человек
подался прочь! Нанизанный на холод, как
шашлык, Зову обняться и отметить
встречу! Но хрустнул мрамор,
опустились плечи: Он – не Ссрёга! Не известен, не велик... Полётность сорвалась, но я не злюсь. Сну-обольстителю
сверкаю и сдаюсь. Река и пивточка На реке сегодня волны Заходили, как мозги, И уже водою полны У поэта сапоги. * ...стремился толщь народа Проверять на сверхнакал. * Разматюжно и нелепо Пляшут люди у пивточки. * Пошевеливать мозгочком Ни один плясун не любит. Владимир Меньшиков Изучаю толщь народа. Проверяю сверхнакал. В сапогах влезаю в воду, Наблюдаю, что искал. На реке сегодня волны Заходили, как мозги… А в моём народе вольном То затишье, то круги. На пригорке у пивточки Пляшут бойкие сыны. Пошевеливать мозгочком Не желают плясуны. А река бурлит мозгами! В рифму я сказать спешу: «Плясуны! Смекните сами – Разве зря для вас
пишу?..» Опять беременна! Лёд синеватый вздыблен на Неве... * Я каждый день люблю, грешу, страдаю, верю... Спаси меня, Господь, наставь на верный путь! * А тело, тупо глядя пред собой, Шагает по Дворцовому мосту. * Нет удивительней союза, Чем поэтический союз: Лишь вдоволь пообщавшись с Музом В ночной тиши, от всех тайком, Потом хожу я гордо с пузом. Опять беременна... стихом. Елена ЖабинковскаяНу, как мне о ребенке не
мечтать На прочном льду, на
вздыбленной Неве! И тут внезапно подступает
тать, Кастетом хвать меня по
голове. Я падаю и на снегу
лежу, А тело поднялось и вон бежать! И спотыкается, и чётко
слышит жуть, Что мне конец, что не
смогу рожать... Не помню, как до Муза
добрела, Но нападенья не заметил
Муз. Мгновенно он отбросил все
дела, И стал желанным, как
любимый муж. Тать просчитался – ясно и
ежу, О, Господи, прости мои
грехи! Опять я с пузом гордая
хожу, Вынашиваю смелые стихи. Но что такое? Мой живот
растёт, Все больше, больше...
Двигаюсь с трудом... Зову врача, и заявляет
тот: «У вас поэма! Вам пора в
роддом!» Возвращаюсь в себя Выхожу из лирического стихотворенья, Возвращаюсь в себя. Собираю слова на лугу и в болоте... * Если я упаду, ничего мне не будет, – Между небом и мной – неразрывная нить. Владимир ШемшученкоБез претензий на некие
откровенья И надрыва цыганского
прямо скажу: Я свободно вхожу в тайну
стихотворенья – И бегу, и летаю, и стою,
и лежу. Ветер сразу примчится – строптив,
хамоват и развязен, С ним лечу к облакам, над
землёю парю, Я к нему паутинкой-строкою
привязан, Потому и стихами
сейчас говорю. «Вот творец! Вот
счастливчик!» – подумает кто-то, Но входить-то вхожу, ну а
как выходить? Как-то раз я вошёл за
словами в болото – Развязалась в трясине
держащая нить. Ворожила свирель тростника
тише, тише... Мне мерещился гул, только
ветер не дул... Хорошо, что очнулся и
вовремя вышел, А не то бы в приятной
воде утонул! Струится, вихрится, блудится... Струится, вихрится, блудится сама, Кудрится она, егозится... Зима. * Клубками сугробов плутает следы. * Дорога ластится, стремится. * И янтарным локоном рыскать Не натешится бриз голубой. * И я – жива и не жива – Сквозь это помело! Алла БлагиреваСтруится, вихрится, блудится, Егозится, кудрится строка, Слово ластится, рифма
стремится, И дремотно волхвует рука.
Не могу без отваги и
риска И плутаю следы за собой. Мне б янтарным локоном
рыскать, Потешаться, как бриз
голубой! Не приемлю – ни серо, ни
вяло, Отгоняю мортирами зло! Погоди! Я так мало сказала
Сквозь метельное помело! «Не убий!» * Нам хватило б на все чудеса Одного виртуального часа. * Лысый пес поведет против нас Королей, офицеров и пешек... * Шестистопным ли выстрелом в душу... * Пока висит ружьё на стоптанном ремне... * ...Не взводить к перестрелке «калаш»... * Господь вручил топор мне И вдохновил меня. Андрей РомановЯ пишу для звездных
поколений И хотел бы, чтоб
гордились мной: Ходит-бродит русский
коробейник Со своей любовью
неземной. Мне б хватило творческого
духа Уводить от смертного
одра, Но лицо, – от уха и до
уха, – Я трагической усмешкой
разодрал. В страшном мире,
сотканном из басен, Ни покоя, ни просвета
нет. Нас ведут, но умный лик
неясен... Сгинь, не гражданин и не
поэт! А не то я шестистопным в
душу, Применю ружье или «калаш»... Нет! Тогда я заповедь
нарушу – «Не убий!». Прости мя,
Отче наш! Гражданина вы поймете всё
же: Я держу наточенный топор
– Лжелюдей побольше уничтожить, Бесталанных поуменьшить сор. Ну, а как сражаюсь я
реально? Я ударю, а Король живет! Хорошо! Топор-то
виртуальный! Ограждает от греха
Господь. Джазовая комбинация ...Саксофон, похожий на безгрудую сирену. Какая же сирена без грудей? * Забыть стихи, забыть о контрабасе, И то, что он похож на лошадиный зад... Виктор ШиралиБез выдумки крутой в
искусстве пусто. Включай фантазию и
публикой владей! В том и беда высокого
искусства, Что мало голоса, чтобы
прельщать людей. Представить жутко –
саксофон безгрудый, А контрабас – не
лошадиный зад! Ты лепишь грудь – и
возникает чудо, Ты лепишь зад – и
расцветает сад! Но чтоб ценитель тонкий
был в ударе, И ночью бурно грезилось
тебе, Приставить нужно ляжечки к гитаре, А ляжки помассивнее – к
трубе! Опасные собаки ...звезды упадают в вереск... * Так пронизано зудом, жужжаньем, что чешутся листья… * ...о цветы разбивая свои самоварные головы... * Поводит головой в танкистском шлеме... * И выглядывают из-под жестких щитков и забрал Совершенные лица членистоногих. * И каждая собака задней лапой Нам честь отдаёт у каждого угла. Алексей АхматовУпадает звезда в
непонятный, непознанный вереск, Листья чешутся шумно,
повсюду жужжанье и зуд. Космос умно молчит,
пучеглазые тычутся в берег, В инфракрасных лучах
луноходы красиво ползут. Воздух так насеком! На Земле
есть чему удивиться: Самоварные головы, шлемы
на каждом шагу... Но никто не увидит сквозь
щели забрал
совершенные лица, Я увижу – поэт и философ,
я это могу! Лишь одна неувязка в
механике реинкарнаций, И хитиновый тонкий
подшипник диктует мне:
стоп! Берегитесь собак, их
обманно-приветственных граций, В результате которых пришельцев
смывает потоп! Кто же ты? Я живу в Петербурге на улице Снов, где летят мои годы, как белые снеги, где ржавеют остатки российских основ и где выжили эллины и печенеги. * ...души предков моих, выйдя из-за угла, мне бормочут еще неизвестные строки. *. ...Олимп, что не чищен, не мыт после оргий и драк, как их битые лица. * Я люблю этот город святой и простой... ...отнимающий жизнь и дарящий настрой... Александр ДольскийВ Петербурге любимом, на
улице Снов, позабыт Евтушенко и «белые
снеги», но ржавеют остатки
российских основ, размножаются эллины и
печенеги. Я на угол гляжу – кто
таится за ним? Отнимающий жизнь или
вещие предки? Где-то там, за углом,
притаился Олимп: после оргий и драк всюду
грязь и объедки. Но прекрасен Олимп! Если
буду я жив, набормочут мне предки
душевные строки – о тебе, о тебе! Только
честно скажи, кто же ты? Печенег или
эллин жестокий? Странное предложение И, как любимая женщина иль как обиженный друг, – мост еле вздрагивал жертвенно и вырывался из рук. Олег ЮрковМне валютная сумма
обещана, если я напрягусь, докажу,
если мост обниму я, как
женщину, и в могучих руках удержу. Мост, конечно же,
дернется жертвенно и рванется... Но мост
слабоват! Будут толпы народа,
естественно, наблюдать богатырский
захват. Предлагают настойчиво:
мост – и я! И глазенками хитрыми зырк! Я ответил, что это
поэзия, А поэзия – это не цирк! Мой – дитя Бей, бубен, Бей, бубен, Бей! Виктор СоснораМой – дитя, Мой – не мать. Мой – не жизнь… Пусть смеются, я к серым
привык. Чтоб в стихах
совершенства достичь, Помогает нерусский язык! Бей, бубен, Бей, бубен, Бей! Вид из окна ...она обречена уже наткнуться на береговой гранит... * ...ждём, что кто-то нас спасёт... * ...а время таяло... и уплывало вбок... * ...какие холодные руки... ...дотянем... …ну, что ты... ...ну-ну... Сергей БердниковБезмолвно вязнет в
темноту Свет моего окна... Моё внимание – коту, он потому что на опасной крыше, одинок... Ждём – кто-то нас
спасёт... А время уплывает вбок, и нам не до красот... Ни звука... Пусто... Духота... Друг с другом говорим... ...ну что ты... …грязь и пустота... ...ну-ну... ...ведь не горим... Опасное интервью Тут держал один из многих небольшое интервью, Как он сямо и овамо на решительной ноге... * Чревочёсы, мракомесы, поедатели белил, Горбуны, строфокамилы, струг с персидскою княжной... Будь я проклят, если с вами хоть когда-нибудь делил Это лето, это небо, этот жребий раздвижной. Вячеслав ЛейкинИнтервью у чревочёса взять хотелось под луной... Не рискнул – и взял под
небом, на лугу,
средь бела дня. Выдал сямо
и овамо он про жребий раздвижной... Но боюсь: узнают люди –
проклянут они меня! Черноокая могила «Львиный зев» разинул Цветик, словно жало. * Не скулю... * Лишь она, землица беспокойная, Бредью засоряет круговерть. * Вновь черноокой могилой Чья-то баюкалась жизнь. * Пень в небо раскорячил корни. * Вынесут ввысь два козырных крыла... * И в сердце счастливая верность Колотится, ослепя. * Сыграй же, бездельник, со мной, в мои карты... * Гой, вода, не знающая страха! Алина МальцеваГой, магия! Она так много
значит, Для колдуна ни в чем
запрета нет: Могу словами корни
раскорячить И бредью
обозначить сущий бред. С азартным морем в карты
я играла, А вместо рук – два
козырных крыла... Пером волшебным разеваю
жало, Оберегаю, ослепя, от зла. Но лютые, как звери,
бродят люди, Не понимая образную речь,
О сложности они превратно
судят, Вот и скули, как почерк
уберечь! Нет, не дождутся! Не
иссякли силы, Врагов моих считает
западня: Готовлю черноокую могилу Для монстров, критикующих
меня! Развиднелось Заголовки стихотворений Идут-бредут слова отборные Невесть куда, невесть откуда… Сергей Макаров1. В прощенный день На Волховском
угоре Рука Прикосновение Два взгляда Нас уведёт В обнимку Слово русское Баллада о жар-птице Новина Любите Вспоминая игры Пенье Вновь речка ждёт Взываю Мир тебе 2. Забудьте Заговор над отворотным зельем Рыданье Заговор от седины Иначе Реквием Невдалеке Вблизи березки Ангел Веревочка Чернеет Здесь и там 3. Что ж ты Мужайся Зачем же Плач свечей Совершенно серьёзно О завтрашнем дне О прошлом писать не хочу, О завтрашнем дне – не умею. * И в доме свободно, и в доме светло, Чего еще надо? * И слово котёнком слепым Уткнулось в ладони. Надежда ПоляковаМы уйдем, после нас
ничего не останется, Там – безлюдно, бесшумно,
темно... Нет! Останутся голые
девки и танцы, Киберстрасти и порнокино. И хотя я о завтрашнем дне
говорить не умею, И о днях отболевших
писать не хочу, Я пекусь о Земле – кто
останется с нею, Кто о праведном вспомнит?
Затеплит свечу? Разве плохо – светло и
свободно,
печали в сторонке, Не кричат и не плачут, не
знают житейских тенёт!.. Да и книжка моя теплым,
нежным котёнком Чьи-то мысли согреет и в
добрых ладонях уснёт... Когда качаются фонарики ночные Просто жил на свете, мучился, как все. Глеб ГорбовскийКогда качаются фонарики
ночные, И темной улицей опасно
вам ходить, я в царство рифм иду, я никого не жду, я путь другой уже не в
силах полюбить. Я жил, как все – не как
король на именинах, и пайку серого хотелось
получить, и видел кот в окно, что мне не всё равно – зачем мне факел
поэтический тушить? Когда качаются
фонарики ночные, и лютый критик
распаляется, как чёрт, я сочинять иду, я никого не жду, стихи и песни – вот мой
жизненный рекорд! Приятная весть И сосны, обычно молчащие строго, Разносят печальную весть: Что кто-то когда-то забыл здесь дорогу – Свою очень личную вещь. Светлана РозенфельдИ сосны, обычно молчащие
строго, Разносят приятную весть: Хороший поэт не забыл
здесь дорогу – Стихи – очень личную
вещь. Арлекин Зарифмую нашу боль, Брошу на продажу, Арлекин я, не король – Разгуляюсь в раже. Владимир СимаковРифмовать опасно боль, Я смеюсь и плачу, Арлекин я, не король, Но немало значу. Нет в театре мест пустых
– Жуткая картина! И ведет надрывный стих К сердцу арлекина. Гибну я среди острот В хитрой круговерти И скорблю: что зритель
ждёт От веселой смерти? Поздняя старуха Мир полон вдов отменного здоровья. * И тают. И насквозь – К той стороне земли, где снова врозь… * Любовь глупа, но так неодолима... * Но некуда идти, и лишь налево Привычно повторяются пути... Ирина ЗнаменскаяПойдёт, быть может,
только позови! Не так уж и печальна доля
вдовья: Давно не умирают от
любви. Она вдова отменного
здоровья. Когда-то было – повела
тропа К нему сначала, а уж
после – мимо... Так и узнала, что любовь
глупа И, словно эта жизнь,
неодолима. Её глаза бесцветны и
сухи, Ходить налево не хватает
духа. И голосом моим она
твердит стихи – В углу скамейки
поздняя старуха... От поэзии к прозе Где эти дома одуревшие едут в глаза… * Мне б научиться мыслить глубже, вдаль. * О себе, всё о себе... * Весна развенчивает мысль о чистоте: Собачьи метки на газоне вместо снега. Татьяна АлфёроваВесна оголяет теплом
одуревшую страсть, И метки собачьи готовит
грядущему лету. Хожу, различая упорно
лишь вязкую грязь. Так скучно, как вместо
вина вермишель и котлету. Поэзия гибнет! Мне
мыслить бы глубже и вдаль. А всё о себе. Будоражат
картины из детства. Одна не боюсь. Глаукомовых сумерек жаль. Неужели святое спасти не
отыщется средства? Не умру – перестану. И море, и детство во мне. Сохранили перо, не
поставили в лживую позу. И скачет, летит
золотая кобылка во сне, За меня сочиняя высокую,
грустную прозу. Мой первый крик Да пустяки: начни сначала, Как начинал когда-то Бог! * ...где спутаны сотни путей, где катятся вниз метеоры, как слезы по лицам детей. Сергей СмирновМы дружно появлялись в
этом мире – в роддоме, на полатях, на
траве… Мой первый крик – аккорд
на дивной лире – засел у акушерки в
голове. Да, первый, мой! Засел он
не случайно, так, видно, начинал
когда-то Бог. Кричал поэт, и
открывалась тайна: здесь слёзы спутаны и
горек каждый вздох... Петербург зимой Очаровывают иероглифы улицы странно так. Город, словно дразня, расплывается призрачным Китежем. * Те, кто любят тебя в декабре, те уж любят воистину.
|
|