Сказка

СИНЕГЛАЗКА, ТРИ БРАТА

И ЛЮТЫЙ ЗМЕЙ

За болотом, за осокой,

Там, где озера просвет,

От горы неподалёку

Жил да был столетний дед.

И к нему, пугая дрёму,

На двери задев кольцо,

Дочка младшая из дому

Выбегала на крыльцо.

«Синеглазка!» – вскрикнет старец,

Покивает головой,

Дочь приблизится, одарит

Благодарной синевой.

Синеглазка! Синеглазка!

Синь морская – не глаза.

Старику от счастья тяжко,

На щеке дрожит слеза…

Что за дочка! Шаловлива,

Любит острое словцо,

Как пчела, трудолюбива,

Все таланты налицо:

Крутит нить,

Прядёт и вяжет,

Чистит, моет,

Варит щи…

А кому на дверь укажет –

Встречи с нею не ищи…

Ей ли думать об утратах.

Где уж там до злой поры,

Если есть три верных брата

У красавицы сестры.

Старшим братом мир гордится,

Кличут парня Симеон.

Семь пудов одним мизинцем

Может ввысь подбросить он.

Он и в солнечное время,

И когда ворчат сычи

Облегчает людям бремя –

В кузне молотом стучит.

Без досужего вопроса

Обод выкует и плуг,

Звонко выстукает косу:

«На, косарь, ступай на луг!»

Да и средний брат с размахом,

Любит он просторов ширь,

Он и сеятель, и пахарь,

В общем, тоже богатырь.

Рыжий-рыжий, словно осень,

Хоть щедрей её стократ:

Осень! Значит, имя – Ося,

А по-свойски – Оська-брат.

Младший брат не так приметен,

Может быть, не так силён,

Только лучше всех на свете

Мир зелёный знает он.

Были дни – мальчонка в зыбке

Потянулся за рожком.

Догадалась мать с улыбкой:

«Будет Ваня пастушком!»

Вырос он, пасёт отары,

И приветлив, и кудряв,

Собирает птиц базары

Среди сосен и дубрав.

Буйный хор свистит, щебечет,

Хороводит в нём дуда,

Вмиг печаль твою залечит,

Если ты свернёшь сюда…

Хороши сыны! Уж точно

Отшвырнут все беды прочь…

Всё же старец денно-нощно

Беспокоился за дочь.

А когда пора настала

Старику покинуть свет,

Сыновей к себе призвал он,

И сказал он свой завет:

«Без союза, в одиночку –

Каждый немощен и хил,

В одиночку тёмной ночкой

Устоять не хватит сил…

И когда вам будет туго,

И когда потянет в пляс,

Вы держитесь друг за друга –

И никто не тронет вас…

Берегите Синеглазку –

Вашу юную сестру!

Сохраняйте слово-ласку

На изменчивом ветру…

Я отведал жизни чашу…

Всем, что было, дорожу…

Вслед за матушкою вашей

В царство мёртвых ухожу…»

Он замолк. Поникли травы,

Стала буря космы рвать…

Но не долго длился траур,

Жизнь не любит горевать.

Братья утром отправлялись

На работу. Каждый строг:

Синеглазке разрешали

Лишь полшага за порог.

Увещали: «Не годится

Потакать любому злу!

Помни, милая сестрица,

Если что – кольцо в углу».

Целый день она сидела

С древней прялкой у окна,

Песни пела, в даль глядела,

Нить пряла из волокна.

В колесе играли спицы,

Было солнечно в игре,

Бойко прыгали синицы

Под окошком во дворе.

Плуг звенел, дуда играла,

Где-то шлёпали дожди,

И ничто не предвещало

Испытаний впереди.

Хоть отец провидцем не был,

Он тревожился не зря:

Запыхтел однажды в небе

Змей, глазищами горя.

Песню девичью услышал

Семиглавый лютый вор,

Покружился он над крышей

И спикировал во двор.

Что с девицей синеокой?

Всяк поймёт без лишних слов,

Если в семь открытых окон

Семь просунулось голов.

Из семи раскрытых пастей

С частоколами штыков

Прокатился рокот: «Здр-р-расте,

Пр-р-ринимайте женихов!»

Синеглазка!

Вянет тело,

Гневом застило лицо…

Всё же пальчиком успела

Тронуть тайное кольцо.

Загудело, забренчало

На высоком чердаке,

Засвистело, застучало

За воротами в леске.

Шум и крики – слева, справа,

Чётко слышится галоп…

И пришелец семиглавый

Кисло сморщил каждый лоб.

Понял Змей, что дело худо,

У людей он не в чести,

И отсюда, цел покуда,

Лучше ноги унести.

Он, конечно, сильный, гордый,

Для отмщенья будет срок…

И чешуйчатые морды

Из оконных рам извлёк.

Полетал он, пометался

(Нет, таких не ждут гостей!)

И пропал – лишь след остался

Возле дома от когтей.

Синеглазка: «Эх, ребята,

Признаю свою вину:

Не задвинула ухватом

В каждый зев по чугуну!

В них бы мигом закипела

Хоть вода, а хоть смола –

Где б стояла, там и села

Семиглавая скала!

Уж теперь-то Змей едва ли

Прилетит на свой позор!»

Братья слушали, кивали,

Но усилили дозор.

Младший брат, сметливый самый,

Сплёл стожильные силки,

Средний – вырыл пропасть-яму,

Старший – выковал колки.

Приготовились, короче.

И пошла тут маета!

Ожидали днём и ночью,

А злодей не прилетал.

Вдруг в стенах большого дома,

Где вовек не знали ссор,

Разом вспыхнул, как солома,

Между братьями раздор.

Было так. Литой, веселый,

Входит в кузню Симеон.

Ищет он: «Да где же молот?..»

Он расстроен, удивлён.

Пошутили братья, что ли?

Иль наведался чужак?..

Симеон подался в поле,

Рассуждая так и сяк.

У лесочка – Оська, вроде.

Вон телега, плуг торчит.

А вокруг вальяжно бродят

Белоклювые грачи.

Точно – Оська. Тешет слеги.

Стружки – жёлтые ужи.

И открылось вдруг: в телеге

Молот – найденный! – лежит.

Старший брат с упрёком Оське:

«Взял? Ну что ж, прощу пока.

Ты дела такие брось-ка,

А не то намну бока».

Оська вскинулся сердито:

«Выбирай-ка, брат, слова.

Лучше в кузницу поди ты

Да верни мешки сперва.

Ты да Ванька – точно пара.

Вам обоим грош цена.

Ванька вынес из амбара,

Не спросив, мешок зерна!»

Симеон ушам не верит,

Но смолчать хватило сил.

Ладно, он потом проверит –

Кто унёс, да не спросил.

А когда собрал их вечер

За обеденным столом,

Началась такая сеча,

Не разнимешь и колом.

Симеон вскричал, отпрянув:

«Есть не буду лебеду!

Жить с лукавыми не стану,

Навсегда от вас уйду!»

Братья сунули в котомки

По горбушке – царь-еда! –

И отправились в потёмках

По дорогам кто куда.

Долго молодцы шагали,

Удирали от обид,

Понемногу постигали:

Отчего в душе свербит?

Догадался, развернулся

Поначалу младший брат.

Средний тоже – как проснулся,

Размышлениям не рад.

Да и старший, видно, понял,

Что наделал сгоряча,

И надеясь, что догонит,

«Синеглазка!» - закричал.

Братья вскоре возвратились,

Быстро в горницу вошли,

По углам свечой светили,

Но сестрицу не нашли.

Симеон промолвил: «Братцы!

Это я навёл беду…

Со злодеем буду драться!

И клянусь: сестру найду!

Перед вами провинился.

Уж простите как-нибудь…»

Братьям низко поклонился

И пустился в дальний путь.

Шёл он, шёл – смежались очи,

Был короток чуткий сон,

И к исходу третьей ночи

На избу наткнулся он.

Три окна закрыты глухо.

Лунный свет. Комар зудит.

И косматая старуха

На приступочках сидит.

На приступочках сидит

И во все глаза глядит.

Как тут хлопнет рукою она,

Как тут грохнет клюкою она:

«Ну, волшебные дела!

Дождалась, кого ждала!

Успокой скорее душу

И хотя бы до зари

Ты слова мои послушай

Да со мной поговори!

Погляди: изба чуть дышит,

Так что ты пришёл не зря.

Починить старухе крышу –

Дело для богатыря!»

Симеон слегка опешил.

«Ой, бабуся, что за шум!

Не могу тебя утешить,

Потому что я спешу.

Помогал другим немало,

Только нынче не смогу.

Ты бы путь мне показала

К семиглавому врагу!»

«Что ж, ты молодец не робкий

И, пожалуй, всем хорош.

Вот иди по этой тропке,

Всё, что ищешь, там найдёшь».

Потянулись сосны, сосны…

Набежал и схлынул день.

Стала вновь тропинка росной,

Уползла в потёмки тень.

Вдруг пальнули где-то пушки,

Отступила разом тьма,

И возникла на опушке

Небывалая корчма.

Стены радужно сверкают,

Сыплют огненный горох,

И прохожих завлекает

Разудалый скоморох.

Симеон зайти решает.

«Так, наверно, жили встарь!»

Словно гостя, приглашает

За дубовый стол корчмарь.

У него усы седые

И седая борода.

Суетятся половые –

Взад-вперёд, туда-сюда.

Пироги несут и мясо.

В кружку льёт вино корчмарь.

«Ешь и пей! Чего стесняться?

Верно, так бывало встарь!»

«Вкусно как! Я не обедал…»

Симеон пирог куснул,

А потом винца отведал,

Покачнулся и уснул.

По прошествии недели

Средний брат собрался в путь.

«Сколько можно, в самом деле,

С безобразием тянуть!

Полечу быстрее птицы,

Коли мой настал черёд!» -

На гнедого он садится,

Плётку жгучую берёт.

Оська мрачен. Гнев клокочет…

Под ворчание ворон

Мчится днём и мчится ночью…

Вдруг избушку видит он.

Три окна закрыты глухо.

Лунный свет. Комар зудит.

И косматая старуха

На приступочках сидит.

На приступочках сидит

И во все глаза глядит.

Как тут хлопнет рукою она,

Как тут грохнет клюкою она:

«Ну, волшебные дела!

Дождалась, кого ждала!

Успокой скорее душу

И хотя бы до зари

Ты слова мои послушай

Да со мной поговори!

Погляди: изба чуть дышит,

Так что ты пришёл не зря.

Починить старухе крышу –

Дело для богатыря!»

«Ты, бабуся, нос не вешай, -

Оська бодро говорит, -

Не могу сейчас утешить, -

Змей насилие творит.

Вот у Змея вырву жало,

Непременно помогу…

Ты бы путь мне показала

К семиглавому врагу».

«Ладно, буду ждать Ивашку,

А за просьбу не суди.

Ты слезай, оставь коняшку

И по тропочке иди».

Потянулись сосны, сосны…

Набежал и схлынул день.

Стала вновь тропинка росной,

Уползла в потёмки тень.

Вдруг пальнули где-то пушки,

Отступила разом тьма,

И возникла на опушке

Небывалая корчма.

Стены радужно сверкают,

Сыплют огненный горох,

И прохожих завлекает

Разудалый скоморох.

Входит в зал, дивится Оська:

«Так, наверно, жили встарь!»

Приглашает, словно гостя,

За дубовый стол корчмарь.

У него усы седые

И седая борода.

Суетятся половые –

Взад-вперёд, туда-сюда.

Пироги несут и мясо.

В кружку льёт вино корчмарь.

«Ешь и пей! Чего стесняться?

Верно, так бывало встарь!»

«Слышал я: палили пушки.

Это Змей?..»

Корчмарь кивнул.

Оська чуть отпил из кружки

Покачнулся и уснул.

10.

Как же быть? Все вышли сроки.

Тяжко Ване одному…

Уходить в поход далёкий,

Значит, нужно самому.

Не длиннее, не короче –

Выбрал путь, как Симеон,

И к исходу третьей ночи

На избу наткнулся он.

Три окна закрыты глухо.

Лунный свет. Комар зудит.

И косматая старуха

На приступочках сидит.

На приступочках сидит

И во все глаза глядит.

Как тут хлопнет рукою она,

Как тут грохнет клюкою она:

«Ну, волшебные дела!

Дождалась, кого ждала!

Успокой скорее душу

И хотя бы до зари

Ты слова мои послушай

Да со мной поговори!

Погляди: изба чуть дышит,

Так что ты пришёл не зря.

Починить старухе крышу –

Дело для богатыря!»

«Рад всегда помочь, бабуся, -

Отвечает ей Иван. –

Вот на крышу заберусь я

И заделаю изъян».

Шебуршит Иван в сарае –

Пилит, шаркает, стучит,

Бабка ставни отворяет,

Щепки тонкие лучит,

Самовар пузатый ставит…

А Иван уж наверху,

Здесь и там заплаты ставит,

Выскребает гниль-труху.

«Ай да умница, Ванюша!

Но довольно, хватит дня.

А теперь давай послушай

Бестолковую меня».

11.

Говорит она негромко:

«Знать желаешь правду, да?

Хлеба кус в твоей котомке,

А за пазухой - дуда.

А идёшь ты за сестрицей,

Да за братьями идёшь.

Вот тебе и пригодится,

Что в словах моих найдёшь.

Ты, Ванёк, узреешь скоро

То, что тёмный лес таит:

За серебряным забором

Золотой дворец стоит.

В том дворце и обитает

Семиглавый лиходей.

Утром грабить улетает,

Ночью - мучает людей.

Чем он только ни стращает,

Топчет души и цветы,

В человека превращаясь

С наступленьем темноты.

Бедным узникам не снилось,

Не дознались холуи,

Что нисколечко нет силы

У двуногой-то Змеи.

Но когда лучи-цыплята

Разбегутся у зари,

Он опять в броне крылатой, -

Тут уж с ним не говори!

Спросишь ты: откуда знаю?

Не из воздуха взяла!

И поныне проклинаю,

Что у ворога жила.

Поначалу я молчала,

Принимала всё шутя,

Но однажды осерчала,

Заступилась за дитя…

И смутьянку – за ворота!..

С той поры одна живу.

Мне тому помочь охота,

Кто осилит сор-траву.

Чтоб умеючи сражаться,

С корнем выдернуть сорняк,

Нужно помнить: наряжаться

Страшно любит Змей-слизняк!

Хитро прячет за нарядом

Очи мрачные свои,

И всегда – запомни – рядом

Вьются роем холуи.

Если грянет битва-сеча –

Не сорвётся стон: «Сдаюсь!»,

Не мольбы спасут, не речи,

А единство, а союз.

Да поможет вам сразиться

Меч, который не сечёт,

Да прохладная водица,

Что сестрица поднесёт.

Пригодятся вам поковки

Рано утром на лугу,

Да зелёные верёвки

Не дадут уйти врагу.

И такой пустяк поможет

Сообща надеть узду:

Лютый Змей терпеть не может,

Слышь, Иван, твою дуду!

Даром время не теряй,

Соловьям играй побудку,

Всех пичужек собирай!»

Пошагал в лесок Ванюша,

Загудел в свою дуду,

Так старухе тронул душу –

Слов, пожалуй, не найду.

На пеньке она сидела,

А потом пошла к ручью,

Будто в дебрях разглядела

Юность светлую свою.

Прослезилась, спохватилась,

Погадала на смоле,

С добрым молодцем простилась

И растаяла во мгле.

12.

Разбежалась наша сказка!

Не пора ли, наконец,

Рассказать о Синеглазке,

В золотой войти дворец.

Ну, так вот. Краса-девица,

Унесённая тайком,

Во дворцовой во темнице

Находилась под замком.

Повеленье было строгим:

Усмирить девичью прыть!

Всё надеялся двуногий

Синеглазку покорить.

Но она не покорялась,

Взгляд бесстрашный и прямой.

Бесконечно повторяла:

«Отпусти меня домой!»

Долго Змей терпел строптивость,

Вдруг не выдержал, сказал:

«Сколько можно! Некрасиво.

Привести немедля в зал!»

Змей – в сверкающей короне.

Кружева, как снег, свежи.

Он сидит, как царь, на троне,

А вокруг пажи, пажи…

Синеглазка входит смело,

Алебарды с двух сторон.

Рожа Змея окривела,

Покачнулся мощный трон.

«Змей, что это означает?

Значит, можно мне домой?»

«Можно, - лютый отвечает, -

Но куда – решать самой.

Ты бранишь меня ужасно,

Разве я не человек?

И охотник я прекрасный,

И политик, и стратег.

Ты сама ведь убедилась:

Был мой замысел неплох,

Так сказать, зашёл я с тыла,

Братанов застал врасплох!

Я едал – не стану врать я –

Не такие пироги!

Так могу рассорить братьев –

Позавидуют враги!

Впрочем, можно не таиться:

Будет жить твоя родня.

Выйдут братья из темницы,

Если… выйдешь за меня!»

“Можно, спрашивать я стану?

Мне самой не внять никак…

Так сильна твоя охрана!

Ну а сам-то что? Слабак?»

Змей вскочил во гневе: «Ишь ты!

Погоди, придёт рассвет,

Ты увидишь, убедишься,

Что сильнее Змея нет!»

«Ой, давай без увещаний,

Твой ответ отнюдь не нов.

Приготовь для испытаний

Семь ведёрных чугунов!

Да воды налей до края,

Кочергу найди, ухват.

Вот и толком испытаю –

Ты сильнее или брат!

Если ты – тогда навечно

В этом зале остаюсь…

Ну, согласен, Змей?»

«Конечно! Ничего я не боюсь!»

И едва пробрался лучик

Сквозь решётку в семь углов,

Появился хвост могучий,

Крылья, когти, семь голов!

«Женихи! Разиньте пасти!

Ну-ка, головы ровней!»

Чугуны, как будто сласти,

Принимает лютый Змей.

«Пусть водица закипает!

Больше жару, хрипуны!»

Змей отчаянно чихает

И глотает чугуны!

Заревел он семикратно:

«Все долш-шны меня бер-речь!

И долш-шно быть всем понятно:

Я больш-шой, но я не печь!

Говор-ри со мной с опаской,

Но огнём не обош-шгу!»

Застонала Синеглазка:

Видеть Змея не могу!..»

13.

А теперь в лесок заглянем,

Где остался младший брат,

Наблюдать за Ваней станем

Двадцать пять часов подряд.

Вот он бодро входит в сосны,

Ночь идёт и целый день,

Стала вновь тропинка росной,

Уползла в потёмки тень.

Вдруг пальнули где-то пушки,

Отступила разом тьма,

И возникла на опушке

Небывалая корчма.

Стены радужно сверкают,

Сыплют огненный горох,

И прохожих завлекает

Разудалый скоморох.

Младший брат зайти решает.

«Так, наверно, жили встарь!»

Словно гостя, приглашает

За дубовый стол корчмарь.

У него усы седые

И седая борода.

Суетятся половые –

Взад-вперед, туда-сюда.

Пироги несут и мясо,

В кружку льёт вино корчмарь.

« Ешь и пей! Чего стесняться?

Верно, так бывало встарь!»

Вот она, воронья стая!

Как бы миг не прозевать…

Парень соколом взлетает,

Корчмаря за ворот хвать!

Говорит Иван злодею:

«Всё, закончилась игра.

Живы братья, я надеюсь?

В добром здравии сестра?»

Испугался Змей двуногий,

Тонким голосом изрёк:

«Я несчастный, я убогий!

Я родню твою берёг!..»

«Не дрожи, я зря не трону,

Доказать слова сумей».

«Эй, послать за Симеоном… -

Прошипел чуть слышно Змей.

Слуги кинулись за двери

И пропали – нет и нет!

Змей пыхтит: «Пусти проверить!»

«Не пущу», - Иван в ответ.

Замахнулся для острастки

И прищурился Иван:

«Надоел спектакль дурацкий!

Ты получишь за обман».

Змей задёргался: «Не трогай!

Это слуги зло творят…»

И тотчас же на пороге

Появился старший брат.

Змей шипит: «Встречай братиш-шку!

С ним на лавке посиди…»

«Замолчи! Схлопочешь шишку.

Остальных давай веди!»

Слуги шаркнули за двери,

И опять их долго нет…

Змей заныл: «Пусти проверить!»

«Не пущу, - Иван в ответ. –

Да пора поставить точку,

Что-то медлят холуи!»

Змей икнул, и брата Оську

Половые привели.

«Где сестра? Сестру не вижу!»

Всхлипнул Змей: «Упрёки сплошь…

Ты же умный, Ваня, ты же

И поверишь, и поймёшь…

Не поддайся глупой злобе,

Сжалься, Ваня, отпусти!

Только я смогу в чащобе

Теремок сестры найти!

Для меня всего дороже

Этот тайный теремок!

Но никто открыть не сможет

Заколдованный замок.

Я мгновенно расколдую,

Дверь стальную отопру,

Невредимой приведу я

И вручу тебе сестру!

Уж теперь не стану врать я.

Воцарится мир пускай…»

Говорят Ивану братья:

«Змей обманет! Не пускай!»

А Иван в ответ с усмешкой:

«Страх обмолвился за вас!

Отправляйся, Змей, не мешкай,

Поглядим в последний раз».

Змей сначала не поверил

И на пол упал ничком,

Вдруг пополз несмело к двери,

Подскочил, пошёл бочком!

Только Змея и видали

Ночь да тёмные леса!

Тут заря вспорола дали,

И случились чудеса:

Дом исчез – ни стен, ни крыши,

Вмиг развеялись огни,

Были слуги – стали крысы,

Были лавки – стали пни…

Встрепенулся чуткий ясень,

Грянул голос здесь и там:

«Убирайтесь восвояси!

Синеглазку не отдам!»

14.

Распекают Ваньку-брата

Симеон да Оська-брат:

«Эх, поверил супостату!

Ты, неслушник, виноват!»

Говорит Иван сердито:

«Речи слишком горячи!

А не лучше ли бандита

Хорошенько проучить?»

Симеон: «На поле ратном

Без меча я не могу…»

«Вот и выкуй меч булатный,

Видишь кузню на лугу?

На дубьё надежды мало,

Потому не умолчу,

Что и нам бы не мешало –

Мне да Оське – по мечу!

Оська, ты в лесок поди-ка,

Нос давай не вороти,

Надери побольше лыка

Да верёвок накрути.

Я пока на местность гляну,

Где нам действовать втроём.

Будем бой вести по плану

И возьмём врага живьём!»

Что тут мешкать, в самом деле!

Ванька ходит и свистит.

Оглянуться не успели –

А уж лютый Змей летит!

Был он, кажется, далече,

Стал кружиться, нависать…

Рощу кинулся калечить

И кусты вокруг кусать.

Злится, каркает вороной,

Скачет задом наперёд.

Вдруг нагонит Симеона,

Злобно когти задерёт.

В эту грознуюминуту

Песней вскинется дуда.

Развернётся лютый круто,

Зашипит: «Смеёш-ш-шся, да?»

Вскачь помчится за Иваном,

А Ивану – нипочём:

То исчезнет он с поляны,

То появится с мечом…

Разозлился семиглавый,

Из ноздрей ударил пар…

Братья колют слева, справа,

За ударом шлют удар…

До кровавого заката

Продолжалась круговерть.

Так стояли брат за брата –

Испугалась даже смерть.

И всего-то лишь однажды,

Хоронясь от брёвен-стрел,

Изнурённый жгучей жаждой,

Оська всхлипнул: «Я сгорел!»

В этот миг, по воле сказки,

Восстающей против зла,

Появилась Синеглазка,

Ковшик Оське поднесла.

Тот хлебнул воды студёной,

Облегчённо пот смахнул,

Подобрался к Симеону,

«Синеглазка ждёт!» - шепнул.

Старший брат отпил водицы,

А затем Иван отпил, -

Вновь они готовы биться,

Обрели бойцовский пыл.

Словно с глаз сорвал повязку

И от злости поглупел –

Змей увидел Синеглазку

И совсем рассвирепел.

Он едва не снялся с места,

Но смекнул свирепый тать,

Ни к чему теперь невеста,

Нужно спешно улетать!

Взвёл он крылья, выгнул спину…

Оська тоже был не прост –

Петлю крепкую накинул

На крутой змеиный хвост.

Заметался Змей напрасно,

Повернул от страха вспять…

Тут растаял вечер красный,

Змей двуногим стал опять.

Разнесчастный жалкий пленник

Застонал, заголосил,

Опустился на колени

И совсем лишился сил.

Повалился в яму резко

И, видать, обрёл покой…

Вышла тут из перелеска

Бабка старая с клюкой.

15.

Вышла бабка и сказала:

«За добро плачу добром.

Я бы лютого связала,

Донесли бы вчетвером.

Змей коварен в эту пору,

Словно камень, он живуч,

И не жди, когда притвору

Зоревой поднимет луч».

«Да, - сказала Синеглазка, -

Можно Змея не любить,

Но жестокой будет сказка,

Если Змея погубить».

«Пусть живёт, - Иван добавил. –

Только в клетке пусть живёт.

Детвору он позабавит,

Может, что-то и поймёт».

Нехотя, но согласились

Симеон да Оська-брат.

Все в обратный путь пустились,

Без умолку говорят.

«Синеглазонька, сестрица, -

Оська спрашивает вдруг, -

Кто нашёл твою темницу?

Кто, скажи, твой тайный друг?»

«Вот кто вывел на свободу!

Это бабушка Яга

Провела подземным ходом

На речные берега.

В роднике, под самой кручей,

Я водицы набрала

И за ельником колючим

На сраженье набрела.

Я теперь прошу вас, братья:

Примем бабушку к себе!

Пусть почувствует участье,

Тошно ей в пустой избе.

Вместе горести откинем,

Будем петь, пирог жевать.

Станет бабушка Ягиня,

Как княгиня поживать!»

Говорит Иван: «Уважим,

Будет бабушке почёт.

Только пусть она покажет

Меч, который не сечёт!»

«Не сечёт, но побеждает, -

Объясняет всем Яга, -

Не юлит, не угождает,

Но берёт в полон врага.

Изгоняет он уродство,

Не погибнет с ним мечта!

Это – ваше благородство,

Это – ваша доброта!»

16.

Вот и всё. Иссякла сказка.

Стоит лишь сказать о том,

Что прохожие с опаской

Огибают мирный дом.

На людей из-за ограды,

В семь ворот и в семь углов,

Ухо в ухо, грозным рядом,

Смотрят люто семь голов.

Так хрипят они и злятся –

Впору спрятаться – съедят!

А мальчишки не боятся –

И смеются, и галдят…

Но довольно! Здесь конец.

Тот, кто слушал, молодец.